В Петербурге почтили память подводников, предотвративших «второй Чернобыль»
3 октября – 25-я годовщина трагедии на атомной подводной лодке Краснознаменного Северного флота К-219, потерпевшей крушение в Саргассовом море и чуть было не ставшей «вторым Чернобылем» – ядерную катастрофу предотвратили офицер Николай Беликов и матрос Сергей Преминин. Память погибших подводников почтили в Санкт-Петербурге, там в Николо-Богоявленском Морском соборе прошла поминальная церемония, сообщает ИТАР-ТАСС.
У мемориальной доски собрались спасшиеся члены экипажа подводного ракетного крейсера, друзья и родные североморцев, а также бывшие моряки торгового флота Балтийского морского пароходства, которые на теплоходах "Красногвардейск" и "Анатолий Васильев" успели подойти к месту аварии и поднять из воды оставшихся в живых подводников, пишет NEWSru.com.
3 октября 1986 года в ходе выполнения маневра в подводном положении в районе к востоку от Бермудских островов у подлодки К-219 произошла разгерметизация ракетной шахты. В результате образовалась взрывоопасная смесь из компонентов ракетного топлива. Произошел взрыв, начавшийся пожар унес жизни трех человек – капитана 3 ранга Александра Петрачкова, матроса по вооружению Николая Смоглюка и машиниста Игоря Харченко. Через пробоину в ракетной палубе внутрь корабля хлынула вода.
Экипажу удалось всплыть в надводное положение, однако из-за полученных повреждений 6 октября ракетный крейсер затонул на глубине около 5500 метров с 15 ядерными ракетами и двумя ядерными реакторами на борту. Однако перед тем как атомная подлодка пошла ко дну, подводники предотвратили радиационную катастрофу, которая могла превзойти по масштабу аварию на Чернобыльской АЭС, отмечает сайт телеканала НТВ.
Офицер Николай Беликов и 20-летний матрос Сергей Преминин вошли в реакторную камеру, температура в которой достигала 70 градусов, чтобы вручную опустить компенсационные решетки. До того, как упасть без сознания, Беликов смог опустить три решетки из четырех. Сергей Преминин дважды входил в камеру, прежде чем смог опустить последнюю, четвертую решетку. Расплав активной зоны реактора был предотвращен, однако матрос погиб от жары.
Оставшиеся в живых моряки были подняты на советские суда, которые пришли на помощь терпящей бедствие подлодке.
Вокруг подводной лодки, которая еще оставалась на плаву, долго патрулировали американские корабли, позже подошли советские суда. Лодку попытались отбуксировать, но вскоре было принято решение экипаж высадить, на борту оставался лишь один капитан».
Впоследствии умерли еще четыре человека. Позже экипаж К-219 обвинили в гибели корабля.
В результате проведенного расследования были сделаны выводы, что командование подлодки не приняло всех мер для предотвращения гибели корабля. Командира подлодки, замполита и командира БЧ-5 уволили по служебному несоответствию, а экипаж расформировали. Причину разгерметизации и поступления воды в ракетную шахту установить так и не удалось. Было высказано предположение, что разгерметизация крышки шахты могла произойти из-за механического повреждения от столкновения с каким-то объектом в подводном положении. Тайна гибели К-219 так и осталась нераскрытой, пишет журнал "Школа Жизни".
Игорь Курдин, капитан II ранга, в 1983-1986 годах старший помощник командира АПЛ К-219, а ныне председатель Санкт-Петербургского клуба моряков-подводников так рассказал о трагедии: «Если бы они бросили корабль, не вели эту борьбу за живучесть, бросили бы два реактора, оставшиеся 15 ракет, мог произойти катастрофический взрыв и ракет, и повреждение реакторов, и серьезная ядерная авария, которая сравнима с Чернобыльской катастрофой».
Одну из версий причин аварии рассказал порталу "ОФИЦЕРЫ РОССИИ" капитан III ранга, служивший впоследствии с членами экипажа затонувшей подлодки:
– АПЛ относилась к типу стратегических ракетоносцев так называемого второго поколения с ракетами на жидком топливе, расположенными в шахтах в пятом отсеке. Толщина оболочки баков ракетного топлива и окислителя составляет миллиметры. При разгерметизации шахты с ракетой на глубине естественно происходит разрушение баков с топливом и окислителем. При открытом дренаже шахты эти компоненты попадают в отсек ПЛ. А дренаж был открыт для снятия давления с шахты. Об этом командование лодки не знало – никто не доложил. В результате возник пожар в ракетном отсеке.
Лодка вышла в море с малоподготовленным в целом экипажем, в частности капитан III ранга Петрачков не являлся специалистом по баллистическим ракетам, а был «крылатчиком» т.е. специалистом по крылатым ракетам. И, являясь руководителем борьбы с аварией в своем отсеке, понял, что во всем обвинят, прежде всего, его как непосредственно отвечающего за все, что связано с ракетным оружием. Он, просто, в отсеке, загазованном парами окислителя, снял с себя маску изолирующего противогаза и погиб, сделав один вдох. Один из матросов, считая себя старослужащим, не соизволил подняться по аварийной тревоге и задохнулся во сне.
Первичные действия экипажа по локализации аварии, т.е. по нераспространению пожара в другие отсеки были правильными и успешными. Пожар был локализован и практически потушен, но надо знать те времена. Подводники не пошли в базу в аварийном режиме сразу, а решили восстановить в какой-то мере боеготовность, плюс выяснить все причины аварии, чтобы было, что доложить начальству.
Дальнейшие действия, инициатором которых был старпом, как непосредственный руководитель борьбы с аварией, привели к усугублению аварии и превратившей ее из аварии оборудования в катастрофу корабля.
В ракетный отсек была послана аварийная партия с целью слить воду, смешанную с элементами ракетного топлива и окислителя в трюм и откачать эту гремучую смесь общекорабельными системами осушения, хотя для таких случаев предусмотрена специальная система осушения ракетного отсека, устойчивая к воздействию окислителя.
Плюс к этому открыть захлопки системы вентиляции в шестой отсек для вентилирования в атмосферу пятого отсека.
Все это было успешно выполнено, но приток свежего воздуха плюс порции горючих компонентов из аварийной шахты привело к вспышке пожара с новой силой. Аварийная партия была вынуждена срочно покинуть горящий отсек, оставив все, как есть. Теперь уже ничто не мешало огню бушевать в полную силу. Прежде всего, пострадали кабели связи и управления ядерными реакторами. Реакторы остались без контроля и питания с «зависшими» компенсирующими решетками.
Эта ситуация является «штатной» для специалистов реакторного отсека. Поэтому они начали без лишних колебаний опускать решетки в нижнее положение, соответствующее заглушенному состоянию реакторов.
Николай Беликов первым пошел в реакторные выгородки для выполнения действий по опусканию компенсирующих решеток вручную. После него в отсек вошел матрос Преминин, чтобы закончить начатое его командиром. Он сделал все необходимое. Но на АПЛ продолжал бушевать пожар. Связь с центральным постом уже была потеряна. В реакторном отсеке выросло давление и переборочную дверь в турбинный отсек прижало так, что люди в турбинном отсеке, до последнего пытавшиеся спасти Преминина, не смогли ее открыть даже раздвижным упором – это что-то вроде винтового домкрата.
Не знаю, что ему помешало спасти себя. Уже никто ему не мог подсказать, а сам он не смог или не сообразил вручную открыть клапаны вентиляции реакторного отсека в атмосферу для снятия давления. Он просто стучал в переборку турбинного отсека, а люди там, пока слышали стук, пытались его спасти».
На фото: спасательные работы на К-219
